Зиновьев А.А. - О Ельцине, Горбачеве, Сталине. Коротко

Задача… (СМИ) забить мозги людей до отказа, чтобы в них не осталось места ни для чего другого, и чтобы отпала всякая потребность «шевелить мозгами»… Набить мозги шаблонами, клише, пустышками, образцами поведения, соблазнами. Эти средства фактически сняли с людей всякие моральные табу, подменили веками выработанные нормы здоровой жизни всякого рода извращениями, подменили высшие достижения культуры массовой псевдокультурой, систематически реализуют установку на психологическое и идейное упрощение и стандартизацию человеческого сознания. - Зиновьев А.А

Алекса́ндр Алекса́ндрович Зино́вьев (29 октября 1922 года, Костромская губерния — 10 мая 2006 года, Москва) — советский и российский учёный-логик, социолог и социальный философ; писатель.

Член КПСС в 1953—1976 годах. В последние годы жизни в СССР и в эмиграции А. Зиновьев считался «известным советским диссидентом. Сам Зиновьев утверждал: «Я диссидентом никогда не был… Меня упорно зачисляли в диссиденты».

В последние годы жизни — критик глобального капитализма.

В Германии на первой же пресс-конференции Зиновьев сказал: "Я не считаю Запад царством свободы, я не считаю СССР царством рабства. Я не считаю себя жертвой режима. Я считаю режим своей жертвой. Режиму от меня досталось больше, чем мне от него". Это заявление, никоим образом не противоречившее ничему из предыдущей жизни философа, произвело, тем не менее, эффект разорвавшейся бомбы. Его даже назвали "агентом КГБ". Отношение Зиновьева к родине равно трудно было разделить как иностранцам, так и соотечественникам. Пожалуй, его позиция действительно была ближе всего Салтыкову-Щедрину: безусловная любовь вкупе с безжалостной критикой при полном отсутствии лицемерия.

Зиновьев прожил на Западе до 1999 года. Он с гордостью говорил потом: "Жил я все эти 20 лет на Западе за счет литературы и своих лекций. Я был единственным из "критиков режима", кто не получил ни копейки подачек".

В 1999 году философ вернулся в Россию: "Я решил, что в критический для моей страны момент я должен быть с ней ... Я мог хоть сто лет прожить где угодно, и все равно Россия оставалась со мной. Поэтому когда я вернулся, это было так, будто только вчера выехал".

Желчный скептик и пессимист, Зиновьев, тем не менее, был человеком удивительно благодарным по отношению к своей эпохе. Он искренне любил 1930-е, несмотря на их ужас и абсурд. Он был убежден, что эти годы дали стране как общий высокий уровень культуры, предопределивший научные успехи второй половины XX века, так и систему воспитания, позволившую выиграть войну. Он полагал, что сущность ранних этапов советской страны до сих пор остается непонятой и неоцененной. Новейшее же время настоятельно требовало понимания эпохи, но мыслителей, способных справиться с такой задачей на государственном уровне, к сожалению, не нашлось.