Насколько я понял, у нас общество взаимного уважения, достаточно узкое, и единомышленников пока мало, но Российская Академия Наук нас уже слушает. Это приятно.
После возвращения из Канады, из славного города Торонто, прошло уже без малого 5 лет, которые были посвящены тому, что мы пытались безуспешно соблазнить медиков, чтобы они среагировали на нас, но, тем не менее, благодаря тому, что я с Аркадием Наумовичем Петровым, наблюдая его работу, поездил по стране, я побывал и в Нижнем Новгороде, где выступал по телевидению.
Наши идеи сильно увлекли группу молодых медиков из Нижегородской Государственной Медицинской Академии. Они сказали мне: «Обучите нас, а мы своими руками повторим то, что вы продемонстрировали в Канаде по волновому переносу генетической информации. Говорю им – надо закупить специальный лазер. Они его приобрели, мы его модифицировали, превратив его в квантовый биокомпьютер, который благодаря своей схеме регистрирует знаковую (генетическую) поляризационную динамику биообъектов. Когда фотоны такого биокомпьютера сканируют живые клетки и ткани, то его лазерный луч особым образом поляризуется.
Предыстория этого лазера, превращенного нами в биокомпьютер, такова. В 1996 году интуитивно я понял, что один из типов Гелий-Неонового лазера может работать в необычных режимах. Это режимы поляризационного голографирования. Именно они и позволили нам считывать поляризационную, в том числе и генетическую, информацию с живых клеток и тканей. Такую информацию мы стали вводить в самые разные организмы – растения, бактерии и т.д. Теоретически мы давно предсказали мощные биологические эффекты при манипуляциях такого рода и много публиковали по этому поводу. Действительно так и получилось. В самом деле, ведь не случайно все мы, живые существа, в основном состоим из оптически активных молекул, в том числе генетических, т.е. из ДНК, РНК и белков, способных поляризовать свет. Причем, по разному, в зависимости от свойств и состояний генетических молекул. А эти свойства и состояния и есть генетическая информация, переводимая в поляризационные модуляции фотонов как самим орrанизмом (лазерные излучения хромосом), так и нами in vitro. Организм передает ее поляризующимся лазерным излучением, а потом радиоволнами, во внутри- и внеклеточное пространство, и мы можем повторить этот процесс искусственно. Но реально ли такое повторение? У меня возникла идея, как это сделать.
Совестно с моим многолетним коллегой-физиком Георгием Тертышным мы реализовали эту идею. В результате мы научились использовать лазерный пучок для управления метаболизмом организмов. А потом научились использовать превращение биоинформационных фотонов лазера в биомодулированные радиоволны, которые переносили генетическую информацию уже на многие километры и управляли метаболизмом организмов-реципиентов в нужном нам направлении. Так в Канаде, в Торонто мы таким путем вызвали регенерацию поджелудочной железы у крыс in situ на расстоянии около 20 км, но об этом чуть позже. Повторяю, мы разработали не просто новую технологию работы с одним из сотен типов лазеров, но создали квантовый биокомпьютер, имитирующий функции лазерных и радиоволновых излучений хромосом живых организмов. Мы используем лазер в красном диапазоне, а если брать ультрафиолетовый, то биокомпьютер будет на порядки мощнее. Здесь я заканчиваю физико-биологическую часть и перехожу в часть чисто биологическую, точнее генетическую.
Есть такое интеллектуальное достижение, которое называется моделью триплетного генетического белкового кода – триумф лауреатов Нобелевской премии Уотсона, Крика, а также Ниренберга и др. западных ученых. Основной вклад в создании модели белкового кода принадлежат Френсису Крику. Он, будучи гениальным человеком, однако, очень скромно оценил свою модель как генетический, ДНК-РНК-овый, способ шифровки последовательностей аминокислот в первичной структуре белков. Но эта модель была быстро и преждевременно превращена во всеобъемлющий генетический и одновременно в торговый брэнд. Может быть, на первых этапах это и было правильно. Полившиеся финансовые потоки в эту область биологии резко ускорили некоторое, более полное, понимание функций генетического аппарата. Почему я заговорил о модели генетического кода, ставшей на десятилетия каноном, не подлежащем критике? Каноны и догмы хороши в религии, но не в науке. Поэтому постепенно модель Ф.Крика из достижения превратилась в тормоз и систему отмывки денег «по научному».
В модели кода есть одно ключевое противоречие, которое Крик в 1953г. пытался снять с помощью т.н. «Вобл гипотезы». Она постулирует неоднозначные соответствия кодонов аминокислотам в ген-кодируемых белках и говорит о возможности не канонического и случайного спаривания первого нуклеотида антикодона транспортной РНК (тРНК) с третьим нуклеотидом кодона информационной РНК (иРНК) при ее трансляции в белок. Проще говоря, при биосинтезе белков иногда реализуется возможность нестрогого соответствия кодон-антикодоновых нуклеотидов в этом положении. Это значит, что образуются неканонические пары оснований , не отличающиеся существенно по геометрическим параметрам (Гуанин-Уридин и др). Кроме того, из Вобл-Гипотезы, да и просто из общей Криковской схемы (модели) кода, автоматически следует, что в кодонах (триплетах) генов только первые два нуклеотида (дублет) кодируют последовательности аминокислот в белковых цепях. Третьи же кодоновые нуклеотиды, не участвуют в кодировке аминокислотных последовательностей в белках. Эти третьи, хотя и детерминированы жестко молекулой ДНК, но допускают произвольные, случайные, не канонические спаривания с первыми нуклеотидами антикодонов транспортных РНК, переносящих аминокислоты. А посему эти первые нуклеотиды антикодонов могут быть любыми из 4-х возможных. Следовательно, третьи нуклеотиды в кодонах и спаривающиеся с ними первые в антикодонах, не имеют знакового характера и играют роль «стерических костылей», заполняющих «пустое место» в кодон-антикодоновых связках. Короче говоря, первый нуклеотид в антикодонах случаен, «воблирует» — от английского ‘wobble’ (качание, колебание, виляние). Это очень важно и скажу почему. Поскольку всего 64 кодона, а аминокислот 20, то получается избыток кодонов, и соответственно кодирующих дублетов. Этот избыток, используя лингвистическую аналогию, называют синонимией, т.е. несколько дублетов кодируют одну и ту же аминокислоту, отсюда понятно существование изоакцепторных транспортных РНК (тРНК), переносящих аминокислоты на А-сайт рибосом.
Такая синонимическая щедрость даже хороша – это избыточность информации. Но при белковом синтезе неизбежно возникают ситуации, когда одинаковые дублеты в кодонах информационной РНК, вынуждены как-то «кодировать» разные аминокислоты и/или стоп кодоны. Напомню, что третьи и первые нуклеотиды в кодон-антикодоновой «костыльной» связке находятся вне знаковой «игры», а это порождает лингвистическую неоднозначность, т.е. ситуацию омонимии. Как, например, для слова «коса», когда смысл его неоднозначен. И соответственно, перед рибосомой, читающей одинаковые (омонимичные) дублеты кодонов, встает задача выбора из двух разных аминокислот, переносимых тРНК, одной единственной «правильной» аминокислоты и/или стоп-сигнала.
Если выбор неправилен – белок получится аномальным, что может привести к метаболической катастрофе и гибели организма. Как же происходит правильный выбор? А он, как установлено, правильный и на 99,999% точен. Рибосома практически не ошибается, а казалось, должна бы, если автоматически следовать модели кода! Модель Ф.Крика это не объясняет. И сам Ф.Крик это видел и признавал в своих, опубликованных незадолго до смерти, воспоминаниях, но ограничился фиговым листочком Вобл Гипотезы. И вся последующая генетика никак не комментировала эту зияющую дыру в модели кода: модель противоречива, не точна, но синтез белков, тем не менее, безошибочен.
И только в 1978г. швед Ульф Лагерквист первым открыто заявил об этом противоречии в модели кода . Но и Лагерквист также не предложил ничего внятного в объяснение, не обострил проблему, а лишь констатировал ее. Всех устраивало, что синтез белков – точный процесс и требовать от Криковской модели большего, вроде как, и не требовалось. «Жена цезаря вне подозрений».
А потом появились работы о т.н. контекстных ориентациях при трансляции иРНК рибосомами. Это был момент истины. Было экспериментально показано, что выбор аминокислот рибосомой в омонимичных и других ситуациях зависит не только от дублетов кодонов, но и от контекста иРНК. Точно как в человеческой речи (текстах), когда, например, упомянутый омоним «коса» обретает точный смысл только в контексте целой фразы или предложения. Сей фундаментальный факт биологи опять-таки только констатировали. И все. Никакого анализа, почему так происходит и что это значит.
Меня такое положение дел не устраивало. Думаю, и многих других биологов. Это заговор молчания научного официоза. А причина проста. Анализ поведения генетического аппарата в ситуации омонимий логически приводит к сильному, я бы сказал, фундаментальному тезису о квази разумности генома. Для правильного выбора аминокислоты в ситуации омонимической неоднозначности белок синтезирующей системе необходимо ПРОЧИТАТЬ, прочитать не в метафорическом смысле, но реально, всю молекулу иРНК, т.е. контекст и ПОНЯТЬ его смысл. И ПРИНЯТЬ РЕШЕНИЕ о выборе «правильной» аминокислоты или стоп-сигнала. Это можно сделать только С ПОМОЩЬЮ АКТА МЫШЛЕНИЯ, РАЗУМНО, что означает наличие у генома МЕНТАЛЬНОГО НАЧАЛА. Следовательно, геном базируется не только на чистой биохимии и физике взаимодействий информационных биомакромолекул, что стыдливо умалчивалось официальным научным сообществом в угоду жёсткому материализму и меркантильным соображениям.
Понятие квази разумности генома выводит в совершенно другие области знания, которые сейчас пока либо недоступны, либо намеренно прикрываются. Одновременно это и пересмотр мировоззренческих позиций в отношении функции и происхождения наших хромосом, а заодно, пересмотр всех технологий работы генетиков, медиков. Следовательно, это ведет к переориентировке финансовых потоков в биологии и медицине, что многим не по вкусу. В дополнение скажу, что недавно в работах В.И.Щербака доказан ещё один фундаментальный факт – белковый код оперирует математикой с использованием запредельно абстрактного понятия НУЛЯ.
В.И.Щербак обнаружил в системе генетического исчисления использование функций ноля. Это чрезвычайно важное обстоятельство, поскольку ноль – сугубо мыслительное порождение, дающее начало координатному сознанию с его количественными мерами оценки внешнего мира, которые интерпретируется внутренним организменным генетическим сознанием-исчислением. Таким образом, цифры (наряду с буквами) становятся неотъемлемой частью генетического (белкового) кода. И мы должны принять очередное сильное положение, что in vivo существует арифметическое управление в лингвистической и/или текстовой генетике.
Итак, белок синтезирующая система и геном в целом обладают способностью к квази мышлению и математическому исчислению как части его. Замечу, что это не мышление уровня головного мозга, а квази мышление генетического аппарата как биокомпьютера. Здесь мы имеем дело с разными фрактальными размерностями одного и того же феномена – мышление и сознание на уровне коры головного мозга (одна размерность высшего порядка) и мышление и сознание на уровне функций хромосом и белок синтезирующей системы (другая размерность того же, но микро масштаба). Эти простые соображения выводят биологию, генетику, медицину в совершенно другие ареалы, и нам ясно, что каноническая модель генетического кода явно НЕ ПОЛНА. Геном – это лингвистико-математическая структура, тексты и алгоритмы Творца. При этом надо учесть и наши последние теоретико-экспериментальные разработки. В них показано, что генетические тексты и иные образные знаковые структуры генома могут храниться в форме поляризационных голограмм в жидких кристаллах хромосом [Тертышный, Гаряев, 2007, Волновые генетические нанотехнологии управления биосистемами. Теория и эксперименты. Новые медицинские технологии, 2007, №7, с.49-64]. Этот информационный пул огромен и занимает большую часть генома – около 98%. Удивительно, эти 98% генетического материала не поняты официальной генетикой и названы «мусором»! Но это тема для отдельного большого разговора.
Существенно также и то, что высшие формы сознания человека на уровне коры головного мозга реализуются, видимо, также хромосомным аппаратом, как основной информационной фигурой любых клеток. Коррелятом мышления и сознания опять-таки выступают текстовые структуры быстро синтезирующихся фракций белков. Замечу, что самый мощный синтез белков имеет головной мозг, нейроны коры мозга. Работа генома мозга идет также по пути голографирования с использование ресурсов ДНК. Таким образом, идеальное начало мышления-сознания базируется на материальных структурах информационных молекул ДНК, РНК и Белков, которые являются отображениями речи и технологий Творца, как инобытие Его Мысли.
Вернёмся к официальной генетике. Мы видим с её стороны полное игнорирование очевидных зияющих дыр в понимании работы генома, следовательно, и организма человека, животных, растений, бактерий, вирусов. К чему это ведёт и уже привело? Взять, к примеру, многомиллиарднодолларовую международную программу Геном человека. За теоретическую основу её взята Криковская модель генетического кода. Итог 15-летней программы таков – изучен порядок следования 3 миллиардов нуклеотидов в ДНК хромосомного набора человека. Найдено около 30000 генов. Это около 2% от всей ДНК генома человека. Остальная, главная часть, т.е. эти 98%, научный официоз назвал мусором! Установлено, по этим генам человек практически неотличим от собственной кишечной палочки, от ослов, свиней, тем более обезьян. В основном это гены ферментов, которые, как рабочий инструментарий метаболизма, универсален почти для всех живых существ. Извините, господа генетики, я не согласен.
Генетически мы существенно иные по сравнению с бактериями и свиньями! И отличия эти в иных принципах генетического кодирования, которые мы, и не только мы, обнаружили, и которые реализуются в тех самых 98% «мусора» геномной ДНК. А вы, господа официальные генетики и молекулярные биологи, об этом знать не хотите и объявляете лженаукой. Ну не вредительство ли? Программа Геном Человека впустую потратила огромные деньги, фактически отмыла их, обеспечив на многие годы безбедной жизнью кланы паразитирующих на незнании реальных псевдоученых. Но это полбеды. Хуже другое – неправильное, неполное понимание принципов генетического кодирования привело нас к проклятию генной «инженерии», когда тиражируются вирусные, бактериальные, растительные, животные химерные монстры, грозящие генетическим коллапсом всей планеты.
Что же предлагаем мы, пытаясь найти научные тропы к таким ясновидцам России, как Грабовой, Петров, Арепьев и их ученики? И что нас объединяет с ними? ДНК – это речь Творца и построены тексты ДНК сходно с человеческой речью. Много работ на эту тему опубликовано, особенно израильтяне много сделали. Это относится не только к известным генам, но мы полагаем, что голограммы генома в тех самых пресловутых 98% «мусора» содержат огромное количество интерференционно запакованных генов. Вот вам пример, косвенно подтверждающий эту мысль. Недавно опубликована статья группы Прюита из Соединенных Штатов , причем не где-нибудь, а в Nature – нобелевский журнал! Так эта работа заставила вздрогнуть всю официальную менделевскую генетику. Как показали изящные эксперименты, скромное растеньице, ‘Резушка Таля’ (Arabidopsis thaliana), способно «вспомнить» и выставить напоказ предковый ген HotHead, который отсутствовал в его геноме. При этом HotHead (нормальный ген) заменял мутантный hothead. Полезная и многообещающая эндогенная манипуляция…
Геном исходных мутантных семян предварительно анализировали блоттингом и секвенированием. Не было гена, а во взрослых растениях из этих семян ген HotHead выскакивал, как чёрт из коробочки! Откуда он взялся? Генетика до сих пор чихает от этого результата, а Мендель, наверное, перевернулся в гробу. Шум в Интернете среди научного официоза стоит страшный. Кстати, мы аналогичный результат ухода от мутаций получили за 2 года до американцев и опубликовали, но, увы, не в Nature, а посему он не замечен . Объяснение этому феномену простое – предковые гены исчезают, но не бесследно, они остаются в памяти генома, упакованные в голограммы «мусорной» ДНК. Если такие гены полезны организму, он их извлекает. Такие извлечения бывают аномальными и называются атавизмами. Однако я отвлекся. Так что же нас объединяет с ясновидцами, лечащими болящих СЛОВОМ и собственными излучениями? Связь очевидна – СЛОВО ЕСТЬ КВАЗИГЕНЕТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛ на уровне микро- и макросоциальных отношений. Словом и лечат, и убивают. Разновидность такого рода воздействий на людей достаточно хорошо известна. Это нейро-лингвистическое программирование (НЛП). Кто только им не пользуется – от нашей мамы в детстве до таких говорунов как Жириновский. Но если лечащий, кроме искусства слова, владеет еще и повышенной по сравнению с нормой способностью излучать знаковые физические поля, т.е. те, что излучают хромосомы, клетки и голова человека, то эффекты могут быть весьма значительными. Что мы и видим, начиная от воскрешения Христом Лазаря, кончая регенерацией органов и тканей у больных, вызываемые кудесниками ясновидения.
Излучательная часть феноменов такого рода особенно близка нам. Мы исследуем генетический аппарат не только как текстовую структуру, но как структуру, излучающую реальные, управляющие организмом физические поля – звук, свет, радиоволны. Этими полями мы научились оперировать как лечебными.
Одним из спектров электромагнитных полей, излучаемых хромосомами, точнее, их ДНК, является лазерный свет от ультрафиолета до ИК диапазона. Фактически, это предсказал наш ученый А.Г.Гурвич в 20-х годах прошлого века. Он же автор теории биологического поля. Именно его исследования стимулировали работу моей группы, начиная с 1985 года.
Теорию А.Г.Гурвича предельно кратко можно выразить одной фразой – хромосомы имеют волновой эквивалент.
Мне посчастливилось в течение 10 лет, с 1987 по 1997 годы, поработать в Физическом Институте АН среди талантливых физиков-лазерщиков и теоретиков. Помню, под влиянием идей Гурвича, я предложил группе учёных ФИАНа сделать лазер на молекулах ДНК и на хромосомах. Встречено было скептически, но убедил, и такую работу мы сделали – получили эффект лазерной накачки ДНК и хромосом in vitro с помощью пикосекундного лазера на парах меди. Это было опубликовано в журнале «Квантовая Электроника» в 1996г. А спустя 6 лет близкие результаты получили японские авторы . Теперь уже никто не мог возразить, что хромосомы могут работать как лазерный источник и при этом фотоны его могут передавать генетический сигнал от клетки клетке.
Насчёт фотонной генетической передачи, это было гипотетично, хотя имелись кое-какие работы в этом направлении – исследования Дзян-Каньдженя, Казначеева, Бурлакова, Будаговского. Это наши, Россияне. Американцы тоже думали в этом направлении – Ричард Миллер в 1973 году первым предложил идею голографической памяти хромосом. Все это было, но не четко, без развитой теории и с малым запасом экспериментов. И вот в 1994 году мы совместно с Георгием Тертышным в Институте Проблем Управления РАН начали длительный цикл исследований, целью которых было создание аппаратуры, моделирующей знаковые (генетические) излучения хромосом в организме.
В 1996г. мне пришла в голову идея, что основной пул генетической информации записан в основном на уровне оптической активности ДНК хромосом в голографическом варианте, на способности вращать плоскость поляризации падающего на них света. Хромосомный континуум многоклеточного организма является поляризационной голограммой и одновременно лазером, считывающим генетическую световую информацию с самого себя. Чтобы доказать это, я предложил использовать и модифицировать специальный лазер, чувствительный к оптической активности хромосом и, соответственно, к информации, записанной в хромосомах на этом уровне.
Начали экспериментировать. Одна из серий опытов была особенно убедительна. Мы взяли чистую ДНК, выделенную из растения Arabidopssis thaliana. Препарат ДНК – это всегда испорченный генетический материал, это не целостные неповрежденные хромосомы. ДНК повреждается при выделении, удаляются специальные хромосомные белки. Вот такую испорченную ДНК-матрицу мы сканировали пучком нашего лазера. Такой тип лазера, как оказалось, осуществляет переход фотонов в радиоволны.
О переходе этом тоже особый длинный разговор. Мы дали физико-математический формализм этому явлению.
Эти радиоволны информационно связаны с фотонами лазерного луча. И если луч зондирует препарат ДНК, то информация, считанная с препарата ДНК, переписывается на радиоволны. А те, в свою очередь, переносят её на неопределенно большие расстояния во все четыре стороны. Вот мы и попробовали в 2000 году передать такую волновую генетическую и, напомню, поврежденную генетическую информацию с ДНК арабидопсиса на расстояние около 6 км между нашим Институтом Проблем Управления РАН и Институтом Общей Генетики РАН. Что из этого получилось?
А получилось то, что мы и ожидали. Проростки семян арабидопсиса-реципиента приняли передаваемую ложную информацию и мутировали. Сотни проростков мутировали. Чисто фенотипически это были так называемые летальные эмбриональные мутации по Мюллеру. Но мутации необычные, не связанными с разрывами ДНК в хромосомах реципиентов (энергия радиоволн мала). Во 2-м поколении мутации наследовались, а в 3-м ушли. Что это были за необычные мутации, вернее, квазимутации, нам до сих пор неясно. Вероятно, они были связаны с наведенными изменениями топологии хромосом растений, хромосом как динамичных жидких кристаллов (голограмм). Это был уход от мутаций и возврат к исходному фенотипу растений, аналогично тому, что наблюдала группа Прюита с геном HotHead, о чем уже говорил. Потом аналогичный квазимутагенез и уход от него в 3-м поколении мы увидели на растении картофеля. Подчеркну адресность воздействия – только близко родственные реципиенты воспринимали волновой морфогенетический сигнал.
Что означали такие, казалось бы, нехорошие эксперименты? Ведь мы повреждали геном реципиентов. Он подсказал нам направление будущих лечебных и прочих полезных воздействий на генетический аппарат такими радиоволнами. Если мы вызвали подобие неких мутаций у пространственно далеко расположенного реципиента, то нельзя ли таким образом избирательно уничтожать сорняки, насекомых-вредителей и переносчиков болезней, патогенные бактерии и вирусы и т.д., и т.п. Открылись широкие горизонты.
Любая хорошая идея должна быть простой в своей основе. Наша идея очень простая, но обросла гигантским физико-математическим аппаратом. Когда вы возьмёте наши статьи, поймёте, что не так всё просто, хотя основа ясна. Эта основа называется «делай как я». Если вы даёте волновую искажённую генетико-метаболическую информацию на объект воздействия, на реципиент, то получаете фактически адресное управление метаболизмом.
Сейчас о другом. Регенерация органов и тканей – то, что является главным в работе Аркадия Наумовича Петрова и то, что делают другие кудесники России. А нельзя ли нам регенерировать органы и ткани у людей нашей технологией? Это было бы просто здорово и подвинуло бы медицину в этом направлении, а также поддержало бы лечащих ясновидцев с позиции науки. И было бы великолепным подтверждением, что ментальные технологии ясновидцев базируются не на бреде сивой кобылы в лунную ночь, а основаны на классической физике и волновой генетике. Решили попробовать.
Есть так называемая аллоксановая модель диабета. Она достаточно изучена. Хорошо известно, что в методы лечения диабета вложены миллиарды долларов. Толку чуть. Инсулин – основное средство. А мы решили попытаться вырастить поджелудочную железу прямо в организме, использовав аллоксановую модель. Есть такой мощный яд – аллоксан. Достаточно крысе инъецировать 50 мг аллоксана, она гибнет от диабета – разрушаются бета клетки и инсулин исчезает из крови, что ведёт к гибели животных.
Первый эксперимент поставили в ИПУ РАН в 2000 году совместно с Институтом Теоретической и Эксперимнтальной Биологии в Пущино. Эксперимент был удачным, крысы выздоровели, поджелудочная железа регенерировала. Но крыс было мало – 36, поэтому со статистикой не проходило. Однако мы были замечены в Канаде и получили приглашение поработать именно по этой теме.
Прилетели в Торонто и с 2001 по 2002 год работали в мощной фирме SynX. Там были идеальные условия для работы. Мы повторили наши положительные результаты на существенно большем числе крыс с хорошей статистикой. При этом продемонстрировали, что расстояние не играет критической роли для передачи волнового морфогенетического сигнала, способного запустить процессы регенерации поджелудочной железы in situ – прямо в теле животного. Расстояния от лазера до больных животных составляло от 1 см до 20 км. Результаты вызвали шок у канадских исследователей, которые участвовали в экспериментах. Эксперименты для нас были мгновенно свернуты. Нам сказали, что выздоровевших крыс усыпили! На вопрос – почему? Ответ был – эксперименты закончены. После этого мы вернулись в Москву, сами понимаете, в каком состоянии. Наши попытки возобновить эти работы в столице не встретили никакой поддержки, более того, академик Кругляков публично объявил меня лжеучёным, приводя в пример «бредовость» наших идей относительно создания лазера на молекулах ДНК. Я ему ответил открытым письмом в Интернете. А публикация японцев, подтвердивших наши результаты по ДНК-лазеру, поставила жирную точку на Круглякове. Словом, с 2002 по 2007 годы я пытался продолжить исследования. Безуспешно. А в ИПУ РАН меня уже не пустили, спасибо Круглякову.
Но судьба вывела меня на Аркадия Наумовича Петрова. Начались поездки по городам России, выступления, где я обосновывал научную состоятельность направления работ групп Грабового и Петрова, а заодно рассказывал о наших исследованиях. И нашлась-таки группа медиков, среагировали, попросили их обучить. Я им всё рассказал, обучил. Эти ребята полностью повторили канадские эксперименты, это опубликовано в ВАК-овском журнале . Удивительно, официальная наука позволила публикацию по волновым генам. Значит, какая-то подвижка имеется. Вслед за этой статьей опубликовали большой теоретический анализ полученных результатов , и одна в продолжение этого анализа еще предстоит.
Вопросы:
– У нас в Алма-Ате съедается червями яблоневый сад, то есть эту проблему тоже можно решить?
П. Гаряев: Так же, как мы вызывали мутации у арабидопсиса и на картофеле. Нужен препарат клеточных ядер или ДНК этих червей. Далее мы модифицируем этот материал рентгеном или ультрафиолетом. Это и будет источник ложной волновой информации для червей, которая дестабилизирует нормальную работу их генома. Черви погибнут.
– Как Вы подошли к теории Аркадия Наумовича? Как вы стыкуетесь?
– Как Вы подошли к теории Аркадия Наумовича? Как вы стыкуетесь?
А. Петров: Да я поругался в Интернете в их адрес, а он услышал.
П. Гаряев: И правильно сделал, что ругался. Я увидел в Интернете его критический комментарий в отношении безопасности наших работ. Пришел к Аркадию Наумовичу, объяснил, постарался убедить, что работы по волновой генетике будут развиваться независимо от того, хотим мы этого или нет, а также высказал соображения, что именно эти работы могут дать реальное научное обоснование ясновидению, понимание, как геном человека отвечает на речевые и ментально-волновые воздействия, исходящие от ясновидящего. С этого всё и пошло в наших контактах.
А. Петров: А когда эти процессы видишь в режиме ясновидения, видишь процессы сжатия, компрессии ДНК информации, то становится ясно, что в ДНК есть те же ситуации, о которых Пётр Петрович говорил. И когда хромосомная ДНК высвобождает свою волновую информацию, то она работает как голограмма, давая речевые и иные образы. При этом часть ДНК может читаться напрямую, когда она, как жидкий кристалл, составлена плотной упаковкой её нитей-текстов. И такие тексты могут читаться не только вдоль ее цепочек, но и поперек, справа налево, слева направо, вверх, вниз, вообще многомерно, по всем направлениям. Это огромная информация. И она, конечно же, имеет цифровой эквивалент.
П. Гаряев: Это как кроссворд, только он многомерный.
А. Петров: Есть ещё очень интересная фаза – когда поэтические тексты начинают оттуда выходить. Когда достигаешь определённого погружения в собственное сознание, анализируя ДНК-континуум, оттуда выходит очень значимая, но поэтизированная информация, то есть она рифмованная. Оказывается, что и такая возможность есть. При этом мы знаем, что разные народы пишут по-разному (справа налево, слева направо и т.д.), то есть получается, что письменность и структуры ДНК имеют некую общность. То есть каждый народ отрабатывает какую-то глобальную программу, которая имеет фиксацию на уровне ДНК. Пётр Петрович со стороны науки, а мы с другой стороны, видим одно и то же. И мы также давно работаем со стволовыми клетками, регенерация именно на основе стволовых клеток ведётся.
П. Гаряев: Какая сейчас перспектива возникает. Вот этот широкополосный электромагнитный спектр ДНК, что мы извлекаем из нее. С ним можно оперировать по определенным программам и достигать самых разных биологических эффектов. Только осторожно надо работать. Тут непочатый край работы. Это тоже будет своего рода волновая генная инженерия. Только мы не будем идти напролом, как идут сегодняшние трансгенные «инженеры». Разобраться сначала надо в работе генома, а уж после манипулировать им на благо людей и всего живого на Земле. Спектры, что мы регистрируем, можно получать не только с ДНК, клеток и организмов. Любое вещество дает эти необычные и неизвестные ранее спектры. Вообще это новый тип динамической поляризационно-лазерно-радиоволновой спектроскопии. Мы тут в самом начале. Например, можно получить спектры камней. Многие из них обладают биологической активностью, а спектры усиливают её во много крат. И все они дают свои уникальные мелодии, если перевести спектр из радиоволн в звук.
А. Петров: В своё время, нам привели мальчика, когда мы с Игорем Витальевичем Арепьевым работали, и у него была кризисная ситуация. И одновременно было видно, есть прогнозная фаза по будущему, что если сейчас выводишь ребёнка из этого кризиса, он дальше становится серийным убийцей, маньяком. И вот здесь разница между прибором и специалистом, который всё-таки развивает себя, а не прибор. Потому что он тогда имеет возможность прогнозировать будущее и знать, что произойдёт дальше. И по мальчику было найдено решение – сначала его определённое духовное развитие, и после этого – коррекция его здоровья. И тогда вот эта тяжелая прогнозная фаза ушла.
П. Гаряев: Подводя итог, вернемся к нашим экспериментам с крысами. Фактически, мы программировали стволовые клетки. Эта задача сейчас стоит перед медициной, поскольку программирование стволовых клеток – это возможность заменять старые и больные органы у людей на новые, затормозить их старение, продлить активную жизнь. Сюда вкладывают во всем мире миллиарды долларов. И, надо сказать, впустую. Без понимания принципов волновой генетики эта проблема станет черной дырой, куда впустую будут вбрасывать деньги и труд исследователей. Вопрос только – зачем? Ведь решение проблемы – вот оно, преподносится на блюдечке. Но это блюдечко тяжело далось – это результат нашей 20-летней теоретической и экспериментальной работы.
Приношу благодарность моим многочисленным соавторам и коллегам, с которыми я эти десятилетия работал, и без сотрудничества с которыми ничего бы не получилось. Особенно я благодарен физикам Оптического Отдела ФИАНа, с которыми мне удалось плодотворно поработать на протяжении 10 лет, а также моему наиболее близкому коллеге, блестящему физику – Георгию Георгиевичу Тертышному.
Комментариев нет:
Отправить комментарий