Пенсионный фонд назвал старейшего жителя России — это 128-летняя Коку Истамбулова из Чечни. Она живет в селе Братском на западной окраине республики. На чеченском оно называется «Ломаз-юрт», что значит — село без гор. Чтобы добраться к дому рекордсменки, нужно проехать немало километров. Зато ее жилище найти не сложно: Коку Истамбулову в Братском знает каждый.
У Коку было трое детей.
— Всего трое, — печально поправляет она. Один сын умер, когда ему было шесть, второй — едва появившись на свет. Зато дочь выросла и родила ей внуков. Но и ее не стало в 2013 году.
— Самое страшное — это пережить собственных детей, — говорит Коку и начинает плакать.
У нее 6 внуков, 16 правнуков и воспоминания о шелковом платье из позапрошлого века, которое она никогда не носила.
Красные туфли с белыми носками
Коку по традиции отведен диван в гостиной. Она выглядит как классическая чеченская бабушка: белое платье из хлопка, в нем можно и принимать гостей, и подремать, под ее подушкой — четки и телефон-раскладушка, который Кока открывает наощупь. Она не видит уже четыре года, но чутко реагирует на каждый звук.
По паспорту Коке Истамбуловой 128 лет. Она родилась 1 июля 1889 года.
Но назвать свой точный возраст не может — не умеет считать. Сидя на диване, она вспоминает юность, полную лишений.
— Меня бабушка вообще никуда не пускала. Мое самое первое воспоминание — это как подруги шли на танцы, а я рвалась пойти с ними. Но бабушка считала, что все это лишнее и мне надо заниматься домашними делами, — с грустью говорит Коку. — Представляешь, я за всю жизнь станцевала только один раз, и то, будучи уже совсем взрослой, в Казахстане. Это был наш зять, он по соседству жил.
Даже на сто двадцать восьмом году жизни она не может забыть о паре туфель, которые так и не износила.
— Незадолго до смерти отец купил мне красные туфли с белыми носками. У него болел желудок, и мы поили его содовым раствором. На лошадях приходилось ездить за содой в Ачхой-Мартан. Когда он умирал, мы не смогли ее достать. Вскоре после похорон нас депортировали, и обновки остались дома. После этого я больше ни одну пару туфель не носила за всю свою жизнь! — говорит она и тут же добавляет. — И шелковое платье, в котором щеголяли все мои сверстницы, тоже так и не надела.
— Баба (обращение на чеченском, Коку не говорит по-русски — Ред.), — спрашиваю — а ты красивой была?
— Да куда там красивой, чернявая я была. Будь я красавицей, разве дожила бы до такого возраста?
Из воспоминаний молодости в памяти Коку всплывает огород, работа на полях, коровы и куры.
— Сейчас женщины живут словно в раю, — говорит Коку. — Газ есть, свет, вода, даже стиральные машины! А я ни на секунду присесть не могла. С малых лет ходила на Терек за водой. Кувшин для меня был еще тяжелым, брала с собой кумган (узкогорный сосуд, небольшой кувшин — Ред.) и носила в нем воду.
Физический труд вместе с правильным питанием Коку считает секретом долголетия.
— Я всегда любила молочные продукты и чай с чабрецом. Мясо мне не нравится, даже куриное. У нас по соседству жила женщина — хирург, она мне так и сказала: «Ты хорошо сохранилась, потому что пьешь молоко». Много мяса есть вредно. Мой муж и дочка любили мясо — и прожили недолго.
Дом на 124-й день рождения
Коку депортировали, когда ей исполнилось 54 года. В Казахстане она и познакомилась с мужем. Вспоминать о нем не любит, говорит, был очень тяжелым человеком.
— У меня была сложная судьба, — вздыхает она. — Радовала только дочь.
Когда Коку с семьей вернулась из Казахстана в 57-м, она сама построила землянку. Ничего из привычных удобств в ней не было: вместо водопровода — колодец во дворе, печку топили дровами. Этот саманный домик пережил две чеченские войны и был жилищем для ее семьи вплоть до 2014 года. Четыре года назад — на 124-й день рождения — власти построили для Коку новый дом.
Несколько лет назад у нее начало портиться зрение. Сначала ослеп один глаз, потом и вовсе перестала видеть.
— Знаешь, сколько денег у меня забирают эти незрячие глаза? Пенсия — 16 тысяч рублей. Три из них сразу же уходят на лекарства — их хватает самое большее на неделю. А потом еще приходят, просят деньги за воду, электричество, газ. Даже когда без зрения осталась, все равно за свет требуют! Раньше, когда я в саманном домике жила, так не обдирали. В прошлом году, когда накопились долги, даже отрезали дом от газа.
За Коку присматривает ее внук Ильяс. Но она всегда ждет в гости родственников и соседей — чтобы просто поболтать.
— Сейчас вообще люди странные пошли, — говорит Коку, — думают, что если идешь кого-то навестить, то обязательно надо прийти с подарком. И поэтому стесняются и не приходят. Раньше часто гостей принимали. А сейчас я весь день сижу на этом диване, что мне еще делать? В молодости так мечтала иметь возможность присесть хотя бы на пару минут, а вот теперь сидя доживаю оставшееся мне время.
«Ужасно, когда приходится хоронить собственных детей»
Коку редко выходит во двор, постоянно мерзнет. Даже в тридцатиградусную жару в доме пришлось включить отопление, потому что бабушке холодно.
Коку не слушает радио, да и телевизор не смотрела, когда могла видеть.
— Они все равно на русском говорят, я ничего не понимаю. Даже на чеченском канале на родном языке не разговаривают! Сердце кровью обливается. Только Рамзана Кадырова понимаю, когда он говорит.
Зато с удовольствием слушает национальные песни и не дает переключать, когда в эфире показывают зикры. Внуки говорят, оставшись одна в комнате, бабушка часто напевает их сама.
Комментариев нет:
Отправить комментарий